Газета Краснодар Южный

Место действия: Россия, город — курорт Сочи, видавшая виды (и воды) Видовая улица, дом 33 (несча … нет, нет — эта острота, хотя, возможно точная, но для географического определения места действия, будем считать — лишняя). Время действия: 2021 год — 7 лет спустя… после самой дорогой (сердцу любого россиянина) Зимней Олимпиады среди всех Зимних Олимпиад за всю историю человечества.

Объект и субъекты действия (а точнее — бездействия) — жилой (а если быть точными, то совсем даже нежилой, в чём вы сами сейчас убедитесь) дом и проживающие (здесь у автора не нашлось слов, которые верно прокомментировали бы слово «проживание» применительно к нашему сюжету, которые пропустила бы цензура) в нём граждане Великой России.

«Широкий простор для мечты и для жизни …
Грядущие нам открывают года.
Нам силу даёт наша верность Отчизне.
Так было, так есть и так будет всегда!

Славься, Отечество наше свободное,
Братских народов союз вековой…»,

— на фоне отрывающегося занавеса звучит Гимн России.

На сцене — на новом фоне — удивительного вида строения времён Хана Батыя — стоит неопрятного вида мужчина — жилец дома номер 33. Мужчина держит в одной руке коробок спичек, а в другой что-то по цвету, по запаху и по постоянно изменяющейся форме напоминающую зажигательную смесь и философски растеряно думает о своём предназначении, о трудности выбора пути и служении Родине. Зажигательная смесь почти успешно перебивала иные ароматы, исходящие от мужчины.

За спиной мужчины — дом, представляющий из себя на скорую руку построенную декорацию к военно-патриотическому фильму «Оборона Сталинграда». В окнах дома никого не видно, но за пугающей пустотой разлагающихся оконных проёмов ощущается присутствие живых людей. По крыше дома замысловатым, жутковатым зигзагом пролегла трещина, восклицательным знаком обрамляющая пугающее и дарующее надежду на новую жизнь и на её завершение одновременно, слово «Снос».

Родина — в периодически туманящемся сознании мужчины — представлена солидного вида людьми, по всем деталям их вполне ухоженной внешности, имеющим отличное питание и хороший достаток — людьми, судя по всему, правильными. Однако что-то в облике этих — безо всякого сомнения уважаемых людей — выдавало едва заметную тревожность. Не совсем интеллектуальное, но натренированное жизненными зверьковое сознания пахнущего зажигательной смесью мужчины подсказывало, что солидные люди на фоне их общего благополучия, периодически подвергались сильнейшим переживаниям или даже стрессам и от этого в их облике было что-то потустороннее, не совсем человеческое.

«Божественное…», — промелькнула и ускакала в сторону дома неожиданная мысль. «Дом…», — мысль о доме неплотным туманом заполнила всё сознание мужчины, вытесняя все остальные, ещё не родившиеся мысли. Нужно было решаться…

Несколько дней назад, мужчина, проживающий в Сочи, в доме за мистическим номером 33 не имел никаких больших забот и не думал ни о чём великом и полезном для Родины. Долг за квартиру в несколько сотен тысяч российских рублей или тысяч америкосовских долларов (думать о долге в долларах было почему-то, приятнее, возможно, потому, что в зелёных долг казался заметно меньше) периодически тревожил его, но воспитанная годами воля винолюба со стажем — уверенно брала нудящую тревогу под контроль.

Мужчину звали Михаил. И своё имя ему одновременно нравилось и не нравилось. И такому противоречию никак не находилось  объяснения — впрочем, Михаил эти объяснения (как и любые другие, вообще) не искал — ему и так было хорошо. И нехорошо одновременно.

Особенно хорошо и не хорошо ему стало, когда перед ним предстала Родина, в образе солидных, улыбчиво — строгих, и от этого ещё более непонятных Михаилу людей, с одной стороны, а с другой — привычное, родное, до безобразия уютное, звучащее в сознании кратко и чётко: «Дом». Мужчине предстояло принять трудное решение: посягнуть на родное и уютное, озарив и обогрев Дом, а вместе с ним и всех проживающих десятилетиями бое о бок с ним, знакомых то ли до родственной привязанности, то ли до отвращения — соседей.

Соседей по Дому было много, и были они разные, и отношение к ним соответственно было неодинаковое (некоторых он ненавидел сильнее, некоторых — чуть меньше), а долг перед Родиной был один — вполне конкретный и понятный Долг — долг за квартиру. И вот, судьба подарила ему возможность от этого Долга избавиться.

Михаил смотрел на спички в руке, на емкость с пахучей воспламеняемой смесью и, принюхиваясь с резкому запаху, пытался сосредоточится на поставленной правильными людьми задаче.  Сосредоточиться в достаточной для перехода к действиям степени, мешали неясные образы живых людей.

«Соседи» — подумалось Михаилу. Образы знакомых ему товарищей по месту поселения — женщин, детей стали более ясными.

Продолжение следует …